«Маски» вручены, конверты розданы. Накануне этого вручения были внесены изменения в устав Национальной премии: в будущем году не будет приза прессы, зато появится долгожданная номинация для современных драматургов. А еще — к семидесяти спектаклям, которые отбирают эксперты, должно прибавиться девять, которые приедут без отбора, делегированные краевыми театральными фестивалями. Это — следствие недоверия к критикам-отборщикам у Минкульта и секретариата Союза театральных деятелей, который состоит из директоров театров и титулованных творцов (каждый из них хоть раз переживал из-за беспощадной рецензии). То есть «Маска» будет меняться. К добру же или к худу — узнаем уже через полгода, когда станут известны номинанты сезона 2015/2016. Поговорим о том, кого приветили и кого обидели два жюри — драматическое и музыкальное.
«Сон в летнюю ночь» в Мастерской Петра Фоменко — лучший спектакль большой формы. Несомненно. Да, конкуренция была велика — и столичным театрам было чем похвастаться, и провинция не подкачала, но этот «Сон» стал событием особенным. Не просто набор блистательных актерских работ (участвовали все поколения «фоменок»). Не просто точная работа режиссера Ивана Поповски, сумевшего преподнести запутанный шекспировский сюжет с шекспировской же легкостью. Но спектакль, играющий с самой легендой «фоменок», напоминающий о том, как этот театр создавался.
«Звуковые ландшафты» — лучший спектакль в номинации «эксперимент». О, еще бы! Фантастическая штука в театре «Школа драматического искусства». Там нет актеров. Вообще. Там есть музыканты, работающие с театральными машинами — такими же, как в старину (до пришествия фонограмм) создавали в театрах шум ветров, завывание вьюг и весеннюю капель. И зрители, сидя в зале ШДИ, становятся свидетелями приближения летней грозы — звук накатывает издалека, и вот уже грохочет, невидимый ливень хлещет буквально рядом, и инстинктивно ты хочешь бежать куда-нибудь под навес, и только разум одергивает тебя: гляди, это просто мужчины и женщины размеренно вертят на сцене какие-то конструкции. Гроза отступает, начинают чирикать какие-то птички… А потом так же издалека приходит война. От дальней канонады к работе пулемета у тебя над головой — «Звуковые ландшафты» становятся совершенно особенным опытом для каждого зрителя.
«Рождество О’Генри» — лучшая работа режиссера в мюзикле (Алексей Франдетти), лучшая работа художника в музыкальном театре (Тимофей Рябушинский). Заслуженно — нет сомнений. Этот мюзикл идет в малом зале театра имени Пушкина, где порядка сорока мест — поэтому за год, что он есть в репертуаре, его увидели немногие зрители. Но переносить на большую сцену его нельзя — это редкий зверь в наших широтах, камерный мюзикл. В первом действии два героя, во втором — четыре. В музыку превращены два сентиментальнейших рассказа О’Генри — «Дары волхвов» и «Последний лист». Комнаты героев нарисованы Рябушинским с трогательностью рождественских открыток и взрослой незлой насмешкой над этими сантиментами; и атмосфера спектакля в целом по-настоящему волшебная, рождественская. Ну, и поют актеры хорошо, это само собой.
«Кафе Идиот» — лучший спектакль современного танца. Правильно. Хореограф Александр Пепеляев — один из ветеранов российского контемпорари — сейчас переживает новый взлет, и «Кафе Идиот», где постановщик взял в работу роман Достоевского, поражает прежде всего соответствием темпераментов романиста и хореографа. Рогожин тут в буквальном смысле на стенку лезет, герои романа поголовно одеты в красное (все, все виновны — не только Рогожин), и труппа Балета Москва работает, не щадя себя.
«Путешествие в страну Джамблей» — спецприз музыкального жюри. Ну конечно. Этот спектакль в Пермской опере предназначен для малышни — их рассаживают на подушки в фойе, а вокруг них актеры поют и с помощью фантастической красоты и сложности кукол разыгрывают истории, вдохновленные стихотворениями Эдварда Лира. Но игра тут не только с лимериками: музыка, созданная Петром Поспеловым, шутит над оперными гигантами и объясняется в любви к опере как таковой. Письмо Утки к иноземному гостю Кенгуру страшно напоминает письмо Татьяны Лариной — и в этом месте дети просто радуются куклам, а любой взрослый начинает восторженно хохотать в голос.
«Герой нашего времени» в Большом театре — лучший спектакль в балете. В этой номинации конкуренция была чудовищной, но победа «Героя» логична. Нечасто театры у нас в стране ставят с нуля многоактные балетные спектакли, здесь же хореографом Юрием Посоховым и режиссером Кириллом Серебренниковым все было сделано именно так — и все получилось. Важно, что жюри отметило автора партитуры — Илья Демуцкий получил «Маску» как лучший композитор.
Как и ожидалось, музыкальное жюри практически проигнорировало две главные оперные премьеры сезона — «Сатьяграху» в Екатеринбургском оперном и «Дон Жуана» в Пермском оперном. Пермь вообще в этот раз осталась почти без наград — только «Джамбли» выплыли в своем отважном решете, да оказался отмечен хореограф Даглас Ли за одноактовку «Когда падал снег» (хотя в конкурсе были более сильные работы), а так жюри ничем не отметило ни обаятельную оперно-балетную дилогию «Оранго. Условно убитый», ни оперу «Сказки Гофмана» (что тоже была в конкурсе), ни «Дон Жуана». При этом все в стране знают, кто лучший дирижер (Валерий Гергиев не обсуждается — он давно и навсегда взял самоотвод в «масочном» конкурсе), слушать Курентзиса в Пермь меломаны летают из Европы, а председатель жюри Лаптев не в курсе. Что ж, бывает. То же самое жюри не заметило триумф и подвиг «Сатьяграхи», пожаловав лишь спецприз хору екатеринбургского театра, где поставили эту оперу Филипа Гласса. Но тут ситуацию спасли журналисты: приз прессы был значительным большинством голосов присужден именно этому уральскому спектаклю о Махатме Ганди.
Победителем же — как опять-таки ожидалось — стал Московский музыкальный театр имени Станиславского. «Хованщина» — лучший спектакль в опере, «Медея» — лучшая режиссура (Александр Титель, ставивший и «Хованщину») и лучшая женская роль (Хибла Герзмава). Очень качественные, плотно скроенные и крепко сшитые спектакли, в которых, однако, нет того благородного безумия, что превращает постановку в нечто большее, чем удача в конкретном сезоне. (Безумие — темное, величественное, то, что смертоноснее напалма — есть в героине Герзмавы; ее «Маска» должна быть из чистого золота).
Зато в балете осталась без наград «Татьяна» в Музыкальном театре — копродукция с Гамбургским балетом, сотворенная и для московской, и для немецкой труппы хореографом Джоном Ноймайером. Гамбургский худрук, по первому образованию филолог, отнесся к пушкинскому роману с высшим уважением, высшим вниманием и высшей свободой, но наши консерватор(ц)ы этого не оценили. Да, «Татьяна» соперничала с «Героем нашего времени» в Большом — и в главной номинации выжить мог только один спектакль. Но не назвать Ноймайера лучшим хореографом? И для чего ж придуманы спецпризы?
Пусть «музыку» слегка перекосило — «драма» отработала сполна. Лучшей режиссурой была названа работа Андрея Могучего («Пьяные» в БДТ) — министерство культуры только что ерзало в ожидании конца его контракта с легендарным питерским театром, только что распускались слухи, что контракт не продлят, актеры собирались бастовать — теперь успех «могучего» сезона закреплен национальной премией. Лучшим кукольным спектаклем была названа «Толстая тетрадь» пермского кукольного театра — очень спокойный и беспощадный антивоенный спектакль. «Маску» за лучшую женскую роль получила Мария Смольникова (роль Людмилы в «О-й. Поздняя любовь», Лаборатория Дмитрия Крымова в ШДИ), а за лучшую мужскую — Сергей Волков, сыгравший самого Бертольта Брехта в спектакле театра имени Ленсовета «Брехт. Кабаре».
Источник: http://lenta.ru/articles/2016/04/17/zolotayamaska/