В Перми по одному уголовному делу доказательства фальсифицировались по очереди двумя следователями Следственного комитета. Речь идёт о десятках протоколов. Тайное стало явным благодаря усилиям защитников. Оба офицера по приговорам Ленинского райсуда Перми получили незначительные условные сроки, в то время, как граждане, осуждённые на 11 лет за покушение на убийство, до сих пор за решёткой. Часть 3 статьи 303 Уголовного кодекса Российской Федерации устанавливает ответственность за фальсификацию доказательств по уголовному делу о тяжком или об особо тяжком преступлении, а равно фальсификация доказательств, повлёкшую тяжкие последствия и предусматривает наказание до 7 лет лишения свободы. Всего в 2019 году по этой статье в России было осуждено 129 человек, из них 22 человека по части 3. Случай вопиющий, но не единичный. Как правило, прокуратура и суды уклоняются от тщательной проверки доводов защиты о фальсификациях и оговорах, отказываются исключать сомнительные доказательства из объёма обвинения. Этим, в том числе, объясняется практически 100 % национальный результат по обвинительным приговорам. Иных ориентиров нет. Многолетняя дорогостоящая судебная реформа ничего не изменила по существу вопроса. Уголовный процесс остался инквизиционным, розыскным, но никак не состязательным. Можно, конечно говорить, что невиновных у нас не судят, и что вор должен сидеть в тюрьме, и что высочайшее качество следствия и прокурорского надзора не оставляет судам иного выбора, кроме как вписать в приговор текст обвинительного заключения, но отсутствие даже теоретического шанса быть оправданным, в сочетании с периодическими сообщениями о фальсификации и политической мотивированности уголовных дел, порождает серьёзный кризис доверия к правоохранительной системе в целом и к судам, в частности. А ведь речь идёт об основах конституционного строя.